Ольга и Николай Осиповы: Сорок лет в неидеальной семье
Сегодня мы ведем разговор о семейных ценностях с супругами, которых хорошо знают в Орске любители театра. Прожив больше сорока лет вместе, они, счастливые и улыбающиеся, строят планы и говорят о любви.
– Когда и при каких обстоятельствах вы познакомились?
Николай:
– В Орском театре юного зрителя в 1982 году, вскоре после моего возвращения из армии. А в 1983 году уже поженились. Ольгу привел Михаил Михайлович Кокин, руководитель ТЮЗа, ему нужна была исполнительница роли Эльвиры Павловны в пьесе Варфоломеева «Святой и грешный».
Ольга:
– Михал Михалыч меня послушал, потом дал этюд, я его сыграла, и все… Он пригласил меня в театр юного зрителя.
Николай:
– У нас пошли репетиции и начались трудности. Представь: апломба выше крыши, а актерского мастерства при этом – ноль.
Ольга:
– Какого еще апломба? Я была зажата до невозможности. Я попала в чужую среду. Я ничего не понимала. Да если на то пошло, я никогда и не мечтала стать актрисой. Больше к спорту тянулась: к теннису, баскетболу. Комплекс был жуткий. Меня страшило буквально все: открыть рот, улыбнуться, произнести какие-то слова.
Николай:
– А внешне это выглядело по-иному: она сидела вот так и свысока на всех поглядывала.
Ольга:
– Ну, это так только Коле казалось. А незадолго до этого однокурсница пригласила на спектакль, и я увидела вот этого товарища и запомнила. У него была яркая отрицательная роль. Его ненавидел весь зал. Почему так говорю? Театр юного зрителя имел в ту пору в Орске бешеные аншлаги, зал был набит битком.
Николай:
– Это была пьеса Зака и Кузнецова «Весенний день 30 апреля», я там играл роль фашиста Гельмута.
Ольга:
– Вот-вот, фашиста. И все его ненавидели, потому что он убивает светлого, положительного героя. По ощущениям помню, что я его, этого Гельмута, готова была разорвать. И когда закончился спектакль, мы зашли за кулисы. И я спрашиваю: «А где этот негодяй, этот фашист?» Мне отвечают: «А, Коля Осипов, вон он… Коля, иди сюда…» Так я увидела его в первый раз. Чувства не вспыхнули. А дальнейшее случилось уже быстро. В театре было очень много парней, но Коля выделялся среди всех тем, что был абсолютно всеми уважаем. Михал Михалыч не зря его потом, когда стал директором, пригласил режиссером ТЮЗа. А внешне не представлял ничего особенного: прыщавый, неопрятный, одевался абы как. Он появлялся на репетициях в каких-то нелепых вещах, и девчонки от него все нос воротили.
– Стало быть, сыграл роль не внешний фактор?
Ольга:
– Сыграли роль сразу несколько факторов. Ты только представь, что такое был тогда театр юного зрителя. Мы все дружили, у нас тогда образовалось много семейных пар. А я разглядела в Коле внутренние достоинства, и в первую очередь его порядочность. И как-то после вечеринки, которых у нас было много, после совершенно невинного чаепития, он пошел меня провожать. С этого все началось. Дружили мы месяца два-три, и он мне сделал предложение. Мы были взрослые, я оканчивала институт. Я понимала, что надо выходить на работу и уже можно создавать семью. Родители мне сказали: сначала диплом, потом любовь. Хорошо запомнился этот вечер. Октябрь 1983 года был очень пасмурный, холодный, мрачный. А я, как невеста, все переживала: ну как же быть, что же будет 21–22, на которые назначена свадьба? И ты не поверишь, 21-го выкатывается солнце, тепло, жара, все быстро высыхает! Это и на фотографиях можно посмотреть, все стоят в рубашечках с коротким рукавом, что было немыслимым после теплых одежд. Погода стояла ровно два дня. Как только свадьба закончилась, природа закрыла занавес, и опять наступила мрачная осень.
Николай:
– Мы как будто были благословлены свыше.
– И началось то, что философы и все прочие называют семейной жизнью?
Николай:
– Да. Началось и продолжается по сей день. Ругаемся, ссоримся, даже разводимся на словах.
Ольга:
– Конечно, у нас семья далеко не идеальная.
– Я думаю, что в артистической семье и не должно быть иначе, все происходит в высшей степени бурно.
Николай:
– Я не настолько, конечно, эмоционален, как Ольга, но куда от этого денешься? Артист – это же как приговор.
– И все-таки, согласитесь, прожить вместе сорок с лишним лет – это что-нибудь да значит. В чем секрет вашего семейного долголетия?
Николай:
– Мне кажется, это просто плоды воспитания. Женился, значит, как мужик, ты ответственен за созданный тобой союз. Принял на себя эту ответственность – тяни лямку, пока можешь. Пока – могу.
Ольга:
– И меня в этих же традициях родители воспитали. Один брак – и на всю жизнь. Все. Родители говорили: ты подумай сначала, но выйти замуж должна один раз.
Николай:
– Было всякое, но, наверное, все-таки любовь нас удерживала от поспешных решений.
Ольга:
– Любовь однозначно. Вот я его люблю. Я не скрываю и говорю это без всякого лукавства. Очень много чувств всяких разных к нему испытываю.
– Но любовь в семье все-таки отличается от той, какая была в пору знакомства и первых конфетно-цветочных отношений?
Николай:
– На этот вопрос я готов давно уже ответить. Любовь и влюбленность отличаются, как небо и земля. Влюбленность – это страсть, это эйфория.
Ольга:
– Какая у нас была страсть в ту пору! Так что дети появились у нас уж точно по любви.
Николай:
– Чувство эйфории постепенно переходит в другую стадию, более зрелую. Когда появляется быт, он съедает очень многие романтические идеалы. А мы, как и все наше поколение, пережили 90-е годы.
Ольга:
– Да, 90-е были своего рода испытанием. Как я Колю ненавидела в то время! Представь себе только: зарплаты мы оба не получаем, двое детей, и продукты по талонам.
Николай:
– Начинался рынок. Для женщин это было не таким уж испытанием, у многих из них торгашество в крови, а для меня «торгаш» – это было ругательное слово.
Ольга:
– Как бы то ни было, выжить тогда можно было только за счет базара. Мы на базар и пошли.
Николай:
– Я носками торговал. У меня даже был случай, когда я в Петрозаводске трикотажные изделия реализовывал. Это сюжет целого рассказа.
Ольга:
– Можно, я еще скажу про любовь? Она видоизменяется, потому что наша жизнь проходит в движении и мы трансформируемся. И это чувство, эта эмоция, она тоже, на мой взгляд, стала другой. Я в последнее время панически боюсь потерять Колю. Это возрастное. Раньше такого ощущения не было. У меня появился страх. Мне хочется ухаживать за ним, заботиться. Я его уважаю, я ему благодарна. Он прекрасный дедушка, семьянин, его очень почитают дети.
Николай:
– Мы видим недостатки друг друга, но разбежаться и найти другой комплект недостатков уже не хочется. Я эти недостатки знаю и умею на них правильно реагировать.
Ольга:
– И потом, уважение и благодарность перевешивают. Я тоже вижу недостатки Коли, они меня порой бесят и раздражают. Когда я была молодая, реагировала по-другому, не всегда правильно. А сейчас понимаю, что я без него никуда. Появилась нужда гвоздь забить – я сразу: «Коль, а Коль…» У меня Коля есть. А Коля – это все. К примеру, когда создали агентство праздников, я сначала хвалилась и якала, а потом призадумалась: а что бы я без Коли смогла? Сценарии были все его, режиссура – тоже. А режиссура – это главное. Надо исполнителей распределить, открыть и закрыть мероприятие. Коля все это делал. Коля писал стихи, да и пишет, поет… Агентство держалось исключительно на Колиных руках и талантах, плюс моя идея, придумка. Агентству в этом году исполняется 20 лет, а оно до сих пор живет, это же удивительное дело.
– Николай, а стихи, посвященные супруге, у тебя есть?
Николай:
– Когда она вступила в «зрелый возраст», я написал:
Снова тебе восемнадцать.
Ты, рад я это признать,
Не разучилась смеяться
И научилась прощать.
Ну, что-то в этом роде…
– Приоритеты семейной жизни перешли от вас к вашим детям?
Ольга:
– И у Ани, и у Вовы настрой такой же, как у нас: один брак на всю жизнь. Аня счастлива в браке с Мишей. Она увидела все мои недостатки и поняла, что не надо лобовых атак. Но я, правда, такая, я отцовская дочка, женщина с мужским характером. А Аня, насмотревшись, сделала выводы. Она умница. Их браку немногим больше десяти лет, но для нее Миша даже в мелочах самый лучший муж. Ко мне это пришло только спустя годы. Анютка умнее, мудрее меня. Вова с женой Сашей, подобно нам, живут как на вулкане. Но у них страсть, любовь. Мы как-то ездили на природу вчетвером. Коля тут же ушел на рыбалку, а я им сказала: ребята, расскажите про себя. И они мне рассказали целую историю своих отношений, это было для меня откровение. Дети взахлеб рассказывали, как они познакомились, как развивали отношения и как они любят друг друга. У Анечки двое детей, от Вовы мы ждем еще одного, четвертого внука. Я молюсь, у Господа прошу, чтобы у сына и у дочери было по двое детей.
– Вы сорок лет вместе… Можно в этом жизненном промежутке найти свои кульминации, свои самые удачные моменты?
Николай:
– «Медовые» годы, конечно, стоят особо… А насчет счастливых… Да все по-своему значимы. У нас ровной жизни никогда не было, но, может быть, из-за этого и продержались. Кульминационными точками я назвал бы рождение детей. И если Володя у нас запланированный ребенок, то Анютка появилась сама. По любви. Причем рождение – это еще не все. Вот когда появляются пеленки, недосып, трудности, тогда можно говорить о любви к ребенку. Стираешь запачканные пеленки и счастлив от этого.
Ольга:
– За сорок лет мы сменили несколько адресов. Это разделило жизнь как бы на этапы. Самая первая квартира была на Короленко, на первом этаже. Для меня это самое счастливое время. Муж хорошо зарабатывал. По тем временам 300 рублей – это было целое богатство на фоне моей 80-рублевой зарплаты учителя. Я была домохозяйкой и не думала о деньгах вообще. Занималась только квартирой, детьми и мужем. Я ждала его. Я помню, как у меня замирало сердце, когда он приходил.
Николай:
– Я работал на механическом заводе. Возвращался со второй смены, а она еще не спит – ждет…
Ольга:
– Я была тогда в самой счастливой поре. Дети подрастали, начинали развиваться. Я считала их гениями. Я ведь педагог, и мы что только не делали в плане их воспитания. Плавали по Фирсову, настольной была у нас книга Никитиных по воспитанию детей. Когда же переехали в квартиру на Беляева, началась перестройка. Сложные годы, очень, мы о них уже говорили.
Николай:
– Вот тогда мы уже ругались…
Ольга:
– Да, Коля, но при этом никогда друг друга не оскорбляли, у нас это табу. Мы где-то прочитали и потом уже придерживались этого правила: можно отстаивать свое мнение, и достаточно горячо, но если вы оскорбите друг друга, ну, например я назову мужа дураком, причина забудется, а вот это слово останется в памяти, как заноза.
– А было ли событие, которое перевернуло, перетряхнуло вашу жизнь?
Ольга:
– Вторая волна счастья наступила в нашей семье, когда появились внуки. Дети уже выросли, вроде бы ожидать нечего, но когда появляются внуки, это Господь еще раз дает возможность пережить все заново. Мы очень сблизились с детьми. Это постоянно какие-то чаепития, подарочки, бежишь к ним, от них, это просто счастье.
Николай:
– Я где-то прочитал или услышал: первый ребенок – это последняя кукла, а внук – это первый ребенок.
Ольга:
– Да, да, да. Поэтому с появлением внуков, я считаю, у нас снова началось счастье. А между этими периодами было просто выживание. И надо было сохранить семью. Кстати, пока мы жили на Беляева, многие наши друзья разошлись…
Николай:
– Девяностые разбили многие семьи, в том числе и наших друзей. Мы каким-то образом прошли через это время.
– У вас, конечно, приличный семейный стаж, но при этом что-то еще, возможно, в жизни не реализовано. Что бы вы сами себе пожелали сегодня?
Ольга:
– У нас в этом году, как и у многих орчан, живущих в Старом городе, случилось несчастье. Дом, в котором мы жили с Колиным отцом, затопило в апреле.
Николай:
– Так что в числе пожеланий себе в настоящее время – нам дом восстановить надо. И еще, мы же по жизни автотуристы. Побывали в Карелии, в Дагестане своим ходом, в Абхазию ездили. Но остались места, где еще не были, а хотелось бы. Алтай, Байкал. И, конечно, мечта моего детства – Сахалин. Теперь уже несбыточная, скорее всего.
Ольга:
– Ну, а если о сегодняшнем дне… В воскресенье у нас будет Алисочка. Я уже думаю, что мы с ней будем выпекать. Она меня озадачила печеньем, мне надо бы хороший рецепт найти. У нас с внучкой такая традиция: мы с ней немножко читаем, немножко рисуем, немножко играем, немножко рукодельничаем и немножко что-то печем.
Николай:
– А я вот начал учить пятую главу «Евгения Онегина». Четыре уже читаю наизусть. Зачем – не знаю. Хочется. Пушкин – это наше все, это мой бог. У Ольги, правда, другой. Она страдает, что Библия и Евангелие пострадали от паводка.
– А как же твой кумир Высоцкий?
Николай:
– Высоцкий – это другое, это душа. Обидно, что мою «душу» затопило в апреле. Одиннадцать томов Высоцкого, подарочное издание, попали под наводнение, я их выкинуть не могу, рука не поднимается. С двадцатью томами Пушкина пришлось расстаться, там даже страницы невозможно было разлепить. Кир Булычев, Владислав Крапивин тоже теперь на помойке.
Ольга:
– Жизнь продолжается, самое главное – сохранить здоровье… А Господь Бог, надеюсь, подарит нам все остальное.
СПРАВКА «ОГ». Николай Осипов, окончивший в свое время Оренбургское училище культуры по специальности «Режиссура массовых мероприятий», около 15 лет занимался в ТЮЗе, который базировался в Орске в бывшем ДК машиностроителей, где поставил сказку «Доброе слово» и спектакль по пьесе К. Сергиенко «Собачья дверка». Много лет работал актером Орского драматического театра, сыграв такие яркие роли, как Рабурден («Наследники Рабурдена»), Городулин («На всякого мудреца довольно простоты»), Криспен («Любовное безумие»), Герцог и Хозяин постоялого двора («Дон Кихот») и многие другие. В 2003 году стал обладателем премии на 1 Губернском конкурсе чтецов, мастеров художественного слова в Самаре. Его верная спутница по жизни Ольга некоторое время занимала должность заведующей литературной частью театра. Потом в течение многих лет была руководителем семейного проекта «Оранжевое настроение». В настоящее время этим проектом занимается их сын Владимир.
Александр Иванов,
обозреватель
