Марина, танцующая джаз

Как Марине Придвижкиной удалось справиться с опасной болезнью, и как ее желание жить полной жизнью помогает другим.

Марину Придвижкину я знаю со времен нашей молодости. Вместе с мужем, в ту пору главным художником города Орска Александром Придвижкиным, она жила по соседству с нами, и мы часто забегали друг к другу на огонек.

Помню любопытные вернисажи Марины в выставочном зале, где представлена была керамическая игрушка, а также ее прекрасные иллюстрации к сказам Бажова. Те времена канули в Лету. Ушел из жизни Александр Павлович, заболела и сама Марина. Но не сдалась на милость болезням, а, напротив, как будто возродилась для новой жизни. Это и послужило поводом для нашей встречи и беседы.

– Многие тебя знали как художника-керамиста, а теперь не успевают привыкнуть к одному, другому, третьему твоему имиджу в Сети. Как ты до жизни такой дошла? И что способствовало этому? Болезнь?
– Да, ты знаешь, когда я узнала свой диагноз, шока не было, потому что я была к этому готова уже на подсознательном уровне. Когда с тобой такие вещи происходят, ты чувствуешь. Поэтому, когда я вышла из врачебного кабинета в онкодиспансере, не удивилась и не расстроилась даже. Некоторые женщины в такие моменты начинают плакать, у них начинается истерика. Для многих это приговор. Я же подумала: если я буду плакать сейчас, ничего от этого не изменится. И решила, что буду бороться за свою жизнь и здоровье. Но традиционными методами, потому что я помнила интервью Стива Джобса. Он от рака умер, но лечился какими-то нетрадиционными методами, и когда уже понимал, что приходит конец, сказал: «Я так жалею, что не прибегнул к традиционной медицине». Я это запомнила, хотя мне чего только не предлагали: и травы, и какие-то бальзамы, и еще что-то уже совершенно несуразное.

 

– Как правило, в такие моменты откуда-то возникают тысячи советчиков.
– Точно! И я могу сейчас уверенно сказать, что от твоего эмоционального состояния плюс помощь врачей, если ты от нее не отказываешься (тут надо свои мозги включать), на 70-80 процентов зависит выздоровление. Ну и все. И пошло, и поехало. Я вступила в группу в Орске, «Ловлю эмоции» она называется. Вообще, это всероссийское движение под лозунгом «Рак победим!».

– Откуда ты узнала об этом движении?
– На меня в соцсетях вышла девушка, которая является лидером этого движения в Орске, и говорит: «Вы не хотите к нам присоединиться?» Я отвечаю: «Ну, хорошо». Она меня включила в свой чат. Смотрю, там какое-то вязание. А я это занятие терпеть не могу. Я говорю: «Ой, вы уберите меня из этой группы, я не хочу про вязание». Она смеется: «Так это не про вязание». Ну, и потом так получилось, что я в одну реку во второй раз вошла. Я в эту группу влилась, девочки ко мне на занятия приходили, мы часто у меня в мастерской посиделки устраивали. Оказалось, что они все очень позитивные люди. Мне с ними было хорошо. И сейчас хорошо. И получается, что у меня как бы раздвоение личности произошло, что ли, но я так понимаю, что я сейчас больше с ними, чем в мастерской, потому что в мастерской у меня занимается сын Федор со своей женой, они там меня полностью заменили. Они молодцы, у них все хорошо, даже лучше, чем у меня, получается. У них контакт с детьми, потому что они к ним ближе по возрасту. Я в этом смысле немного устарела. Внучка мне говорит: «Баба, ой я пеепутала, ты зе никакая не бабушка, ты зе Маина. Просто стаая Маина» (Смеется.) И теперь девчонки в группе надо мной потешаются: «Маина стаая, когда мы у тебя в мастерской соберемся?» А еще мы познакомились с девчонками из других городов.

– То есть это движение во многих городах развернуто?
– Да, во многих. Конечно, в любой группе имеется ядро. У нас в чате где-то человек двести, наверное, я не могу точно сказать, а активно везде ездят, всюду участвуют человек двадцать, может быть. Мы встречаемся то в кафе, то где-нибудь еще. В зумба-тур ездили. У нас одна девушка есть, фитнес-тренер, она танцует зумбу, бачату. Она по многим городам ездила, где имеется это движение, и мы устраивали флешмоб. В этом году на территории диспансера проходил этот флешмоб, в августе мы там танцевали, зажигали, в общем, было очень весело.

– В ваших рядах только женщины, или мужчины тоже есть?
– Мужчины вступали в чат, но они больше закрываются. Хотя у нас онкодиспансер проводит Школу пациентов. Там психолог предлагает разные темы, интересные практики. Медперсонал тоже собирается, даже главный врач иногда приходит. Могут сразу осмотр провести, какие-то рекомендации дать, ну, в общем, полезная штука такая. Многие ее недооценивают, вот эту Школу пациентов, а ходить на нее надо, потому что многим и психолог тоже нужен.

 

– Где-то я прочитал, по-моему, тоже в соцсетях, что у тебя была мечта танцами заниматься?
– Да, но в детстве меня на танцы не взяли. Тренер посмотрела (я на первом круге вылетела) и сказала: пластики нет, толстая. Если тогда можно было меня так назвать. Сравнить меня сейчас и тогда! (Смеется.) Смешно сказать, что в 62 года я поехала в Москву на благотворительный фестиваль для женщин с онкодиагнозами, и представляешь – мы победили Петербург, Москву, Нижний Новгород! Там из Минска были девушки, из Оренбурга, Самары, Ростова-на-Дону, Саратова и еще ряда городов. Включая нас, четырнадцать команд. В московской команде темпераментные кубинцы танцевали, были мужчины в группе. Но когда объявили, что у нас Гран-при, мы даже не поверили. Обрадовались. Было очень приятно.

– У вас в программе сколько номеров было?
– Один. Он назывался «Джаз», мы танцевали под музыку Луи Армстронга. Музыку мы подобрали сами, на начальном этапе у нас был тренер на благотворительной основе, Алена Мамбетова. Она показала нам основные движения, объяснила суть танца: что начало и конец должны быть эффектными, потому что если будет вялое начало, дальше уже будет неинтересно смотреть. Конец, конечно, тоже должен зрителей впечатлить. Алена Мамбетова шесть или восемь занятий провела, а потом она стала открывать свой клуб, ей было некогда, и нам негде стало заниматься. Онкодиспансер предоставил нам помещение, раз в неделю мы там собирались. И этот танец уже самостоятельно потом довели до ума. Мы придумали начало классное, а уже, наверное, к концу тренировок – и не менее классный конец. Это уже на двух последних тренировках. В общем, мы свой танец переделали много раз. Мы это снимали, а потом смотрели, потому что со стороны лучше видно. Первый раз мы у Алены выступали на открытии клуба. Она здорово нас поддержала.

– А публика вас поддерживала?
– Еще бы! И девчонки из других команд подходили, обнимали. Это так приятно. И члены жюри ободряли, улыбались, махали, показывали, что все классно. Нас наградили путевкой в Сочи на три дня в ноябре. Побываем на Красной Поляне, увижу море, где я никогда не была.

– Эта победа подвигнет тебя еще заниматься танцами?
– Да. После выступления ко мне одна девушка из жюри подошла и говорит: «Не бросайте танцы. Вам надо танцевать. Надо прям». Несмотря на то, что я в таком весе сейчас. Вес приличный. Но это меня не останавливает. Главное – пластика и харизма. Харизма у меня во какая! В фотографию не помещаюсь.

– Марина, а помимо танцев что в твоей жизни присутствует?
– Я писала рассказы.

– Да, знаю, и даже был в жюри.
– Вы даже мне там премию какую-то присудили, но я ее до сих пор не получила. Где-то в библиотеке так и лежит. Но сейчас я пишу очень редко. В основном пишу посты в соцсетях, а рассказы у меня не идут. Этим надо заниматься. Танцы, проза, соцсети (я активно веду соцсети). Во «ВКонтакте» у меня два паблика. По мастерской отдельный. Другой – это просветительская деятельность для людей, чтобы их поддержать, показать на своем примере, что если у тебя диагноз, то это вообще не приговор. Сейчас многое лечится, от человека тоже многое зависит. Просто некоторые говорят: я сначала вылечусь, а потом начну жить. А ты не жди, начинай сейчас жить. Откуда ты знаешь, сколько тебе осталось? Вот это очень сильно подталкивает, потому что ты не знаешь.

– Марина, это жизненная мудрость: каждый день надо проживать так, как будто это последний.
– Мы этого не понимаем до той поры, пока нас петушок не клюнет.

– Керамические игрушки в твоей жизни остались?
– Сейчас я в основном преподавательской деятельностью занимаюсь, ну и иногда делаю для себя. Очень редко. Мне некогда.

– Что бы ты пожелала читателям «Орской газеты»?
– Я бы пожелала им, чтобы жить они начинали уже сейчас, а не завтра, не послезавтра, не с понедельника. Жизнь такая короткая, и мы все откладываем. Я про себя говорю. Я тоже откладывала, а когда тебя вот так шарахнет, ты понимаешь, что завтрашнего дня может и не быть, есть только сегодня. Одна девушка написала мне: «Спасибо, что вы ведете соцсети». Потому что у нее был такой период в жизни, когда она хотела наложить на себя руки. И она говорит: «Я перечитала все ваши посты и поняла, что не зря это сделала». Так что людям я помогаю, и это не может не радовать.

– Религиозный ли ты человек? Часто бываешь в церкви?
– Вопрос сложный. Даже теряюсь, как на него ответить. Раньше думала, что религиозная, а теперь сомневаюсь. Наверное, я верю во что-то… Неважно, что это – Бог или высшие силы. Однозначно, что за все наши поступки нам придется отвечать. Самое страшное, что за наше неверие могут поплатиться дети. Вот об этом надо всегда думать.

 

Александр Иванов,
обозреватель
Сергей Пузырев,
фотограф