У них отняли детство. Воспоминания о войне Ирины Курканиной
22 июня 1941 года должно было быть обычным воскресным днем. Многие граждане 200-миллионной страны планировали провести его с семьей, в кругу друзей.
Никто и не думал, что совсем скоро жизнь превратится в кошмар, а большинству предстоит стать беженцами, солдатами, узниками концлагерей, самоотверженными тружениками тыла, партизанами… Жертвами войны и ее героями. Это будет позже. А тогда, 22 июня 1941-го, огромная страна испытала шок.
Этот день навсегда отпечатался и в памяти 5-летней девочки с Брянщины.
– О том, что фашисты напали на нашу страну, я узнала сразу, как объявили, – вспоминает 87-летняя орчанка Ирина Курканина. – Наша многодетная семья Анны и Федора Мглинец жила в селе Андрейковичи Брянской области. Утром я решила сходить в центр деревни, чтобы покататься на карусели. Там же находился сельсовет. Вдруг вижу: с крыльца торопливо расходятся встревоженные люди. Что случилось? Я подошла поближе и услышала: «Началась война!» Сразу побежала домой. Зашла в горницу – вся семья в сборе. Мама стоит у печки и вытирает слезы. Отец сидит за столом, руками обхватив голову. Все молчат. Потом папа сказал: «Ну что ж, собирай, Анна!» И мама захлопотала. На второй день мы проводили отца на фронт. Мама осталась одна с шестью дочерьми. Тогда и закончилось наше детство. Остались только слезы, страх, голод, холод!
У клуба сразу поставили виселицу
Ближе к осени (помню, что поздние яблоки уже созрели) в село пришли немцы. Много! На черных машинах, черных рычащих мотоциклах. Довольные! Играли на губных гармошках, что-то бормотали по-своему, смеялись. Сразу поставили виселицу около клуба. Солдаты поселились в школе, а офицеры – по домам. Было так страшно! Жители села прятались. Мы, младшие, чуть что скрывались на печке. А старшие спускались в подпол. Немцы зашли и спросили у мамы, где отец. Она, как могла, объясняла: на фронте. Они переспрашивают: «Бух, бух?»
В нашей Брянской области, в ее дремучих лесах, было много партизан. Они хотели выгнать фашистов из села и однажды предупредили жителей, что будет перестрелка и надо укрыться. Мы спрятались в погребе. Дрожали от страха, и помню, что очень хотелось пить. Партизанам захватчиков выкурить не удалось. Фашисты продолжали хозяйничать в деревне. Ловили скот и куда-то угоняли. В такие часы поросячий визг и кудахтанье кур разносились по улицам. Однажды к нам во двор принесли убитых гусей и велели маме и старшей сестре их ощипать. Мама отказалась. Тогда ей приставили пистолет к спине и повели на болото. Мы с плачем и криками бежали следом. Маму и сестру закрыли в заброшенной бане и весь день продержали там. Когда отпустили, мы не верили своему счастью. Еще фашисты время от времени искали мужчин по домам. Мальчишкам-подросткам приходилось надевать платья и сарафаны, чтобы не забрали. Но молодежь все равно угоняли. В том числе мою старшую сестру Татьяну. Ей исполнилось уже 16 лет. И она стала маме настоящей опорой. Партизаны дважды освобождали Татьяну от угрозы рабства: взрывали железнодорожные пути, останавливали поезда. Открывали вагоны, в которые собирали жителей для отправки в Германию, со словами: «Бегите скорее, кто куда. Спасайтесь!»
Однажды по домам прошел переводчик и передал, что все жители должны уйти из деревни. Схватив какие-то вещи и немного продуктов, люди отошли в ближний лес. Но тут начали рваться снаряды. Сельчанам пришлось переместиться дальше. Спали среди деревьев, на дерюжках. Ходили смотреть, как горели сельсовет, хаты, конюшни. Люди плакали, но ничего не могли изменить. Фашисты протянули какой-то провод и пригрозили: «Если кто-нибудь его повредит, всех расстреляем!»
Как-то Анна предложила маленькой Ирине сходить в село и посмотреть, уцелела ли хата. Слава Богу, дом не сгорел! Анна зашла в сарай и там обнаружила 8 яиц. Обрадовалась: всем детям хватит! Уже собрались уходить, как обмерли от окрика: «Стоять!» Во двор заходил фашист. Увидел и потребовал: «Яйки!» Анна попыталась объяснить, показывая на дочку: «Дети голодные!» А он настаивал: «Отдай!» Женщина в отчаянии упорствовала. Тогда фашист достал зажигалку, чиркнул и стал подносить к соломенной крыше хаты. Анна побледнела, закричала: «На, возьми!» И упала в обморок от сильнейшего потрясения: еще секунда, и на месте дома остались бы головешки.
Старались не просить кушать
– Не помню точно, сколько мы прожили в лесу. Казалось, очень долго. И тем ярче запомнилось, как бежал мальчишка с криком: «Наши идут! Наши!» – продолжает рассказ Ирина Федоровна. – Мы все обрадовались. Благодарили Бога за спасение. Поспешили встречать наших дорогих солдат. Они шли такие уставшие, изможденные, в гимнастерках, белых от соленого пота. Очень жалко их было: из ада шли!
Но с освобождением испытания женщины и ее шестерых детей не закончились. Как и у других сельчан. Фашисты, когда отступали, сжигали все подчистую! Люди жили голодно. Не было соли, спичек, керосина, еды.
– Мама как-то умудрилась сберечь нас, всех детей, – делится Ирина Курканина. – Мы очень ее любили. Старались не просить кушать, чтобы не расстраивать. Мама долго ждала папу, верила, что вернется. Он считался пропавшим без вести.
А уже после войны очевидец рассказал: «Я встретил Федора у переправы через реку. В это время прилетел немецкий самолет и разбомбил ее». Родные поняли, что глава семейства погиб.
У Анны и Федора была дружная семья. Ирину в1950-м году, после окончания семилетки в селе, забрала к себе средняя сестра Мария, которая раньше уехала в Оренбургскую область к тете. 15-летнюю Ирину взяли на завод. Девушка очень любила шить. И, закончив курсы, поступила на работу в мастерскую. Прилежная, аккуратная, она стала получать ответственные заказы, например, на дорогую одежду из бостона. Жизнь налаживалась. Ощущение беды и бедности постепенно отступало. В 21 год Ирина вышла замуж за хорошего парня. Иван только что пришел из армии. На знаменитой танцплощадке садика ТЭЦ он сразу заметил нарядно одетую девушку. Подумал: «Какая красавица!» и решительно направился знакомиться.
– Вот не уверена насчет внешности, но пальто я себе сшила действительно стильное! – улыбается Ирина Федоровна.
Благодарна Богу и людям!
С мужем они прожили полвека. До его кончины в 76 лет. Вырастили двух прекрасных сыновей – Евгения и Андрея. Ирина Федоровна признается, что чувствовала себя под защитой супруга, как третий ребенок в семье. Но и сама старалась быть хорошей женой. Чтобы научиться готовить и кормить семью вкусно, оставила любимую профессию швеи и выучилась на повара. Потом поступила работать в столовую ЗЖБИ № 2.
Когда Ирина Федоровна рассказывает о жизни, невозможно не почувствовать ее философский настрой и доброжелательное отношение к людям. В 85 лет она тяжело переболела ковидом. Лежала в больнице. И очень тепло отзывается о врачах, благодарна детям и внукам.
– Они у меня очень заботливые! – улыбается Ирина Федоровна. – Приходят. Убираются, готовят. Очень помогают! И со снохами мне повезло. Я ни на что не жалуюсь. У меня нет обид на людей. И это вовсе не моя заслуга. Я всегда такая была, с детства. Ну, может быть, только Богу стала больше доверять. Молюсь утром и вечером.
«Я всегда с Богом!», верит она. И с этим трудно не согласиться. Бог ее любит! У Ирины Федоровны удивительно молодой голос, живой ум, звонкий смех. Она с удовольствием ездит с детьми на дачу и с искренней радостью встречает каждый новый день.
– Благодарна за то, что у меня есть. Все, что Бог дает, тем и довольна, – делится секретом своего отношения к жизни. – Только одного желаю всем, особенно детям: чтобы не довелось пережить того, что выпало нам в войну.
Кстати, 6 августа 1941 года немецкая 4-я танковая дивизия оккупировала Андрейковичи на долгие 756 дней. В Брянской области в 1941–1943 годах были убиты, замучены, сожжены, погибли при бомбардировках 75 274 мирных жителя, сожжены 1 016 населенных пунктов. За годы войны население области уменьшилось на 725 тысяч человек.
Ирина Реутова, корреспондент,
ведущая рубрики «Пенсионерка» в «Орской газете»
