Жизненная вертикаль Юрия Лифшица
Трудно писать по свежему следу. Вот, кажется, несколько дней назад он был с нами, можно было набрать номер телефона и услышать знакомый глуховатый голос…
…Услышать его голос, который от узнанного адресата как бы расцветал, приобретал теплоту и уверенность. Юрия Лифшица в нашем городе знали многие. Особенно популярен он был в середине 80-х – начале 90-х годов. Тогда в Орске только зарождалось фестивальное бардовское движение, и он появлялся в клубе авторской песни с гитарой и своими первыми сатирическими куплетами. А на занятия литературного объединения приносил переводы сонетов и пьес Шекспира. В единственной, но очень тиражной газете «Орский рабочий» появлялась его философская лирика…
Когда мы были молодые
Говорят, и, наверное, не без основания, что творческие люди – как масоны: где бы ни появились, они тут же находят друг друга.
Когда в 1986 году я по приглашению тогдашнего редактора городской газеты Виктора Васильевича Веприцкого прибыл в Орск и стал работать корреспондентом, у меня моментально появилась масса знакомых из числа бардов, литераторов, актеров, художников и музыкантов. Где и как мы познакомились с Юрой Лифшицем, уже теперь точно и не вспомню. Скорее всего, это случилось во время второго фестиваля авторской песни в ДК нефтехимиков, который проводил Октябрьский райком комсомола и в котором я деятельно участвовал. Участвовал в нем и Юра, исполнявший свои первые песенки «Ах, Москва», «Ночные бабочки» и другие. В них чувствовалась стилизация под модные в то время шлягеры Высоцкого. Юра, кстати, был участником первого орского клуба самодеятельной песни «Унисон», которым в начале 80-х годов руководил Сергей Ломаков. За год до моего приезда участвовал в фестивале «Красная гвоздика» по комсомольской линии, который организовывал, если не ошибаюсь, Роман Гафаров. Но в 1987 году фестиваль как бы обрел новое дыхание. Орская городская типография выпустила буклет «Будем знакомы», который раздавался всем участникам. В программе звучали песни Геннадия Молчанова, Сергея Ярунцева, Сергея Столяра, Александра Мокрищева, а также вашего покорного слуги.
Помню, мы с Сашей Костенко, тоже работавшим в «Орском рабочем», готовили репортаж с фестивального действа, и на фотоколлаже в газете среди других участников было фото Лифшица – молодого, с темной копной волос. Что и говорить, и он и я в ту пору только разменяли тридцатник, были полны творческих сил и энергии. Следующие встречи происходили уже на собраниях городского литобъединения, в клубе авторской песни, проводил их Сергей Столяр в тесной комнатке кинотеатра «Юность» на ОЗТП, а то и просто в какой-нибудь из городских библиотек, на культурном мероприятии. Юрий уже тогда серьезно занимался переводами Шекспира.
Встречи происходили уже на собраниях городского литобъединения, в клубе авторской песни, проводил их Сергей Столяр в тесной комнатке кинотеатра «Юность» на ОЗТП, а то и просто в какой-нибудь из городских библиотек, на культурном мероприятии. Юрий уже тогда серьезно занимался переводами Шекспира.
Вспоминаю, как мы впервые встретились у меня дома, и я показывал свои попытки перевода сонетов великого Вильяма, сделанные еще в студенческое время на уроках английского языка. Юра, конечно, безжалостно раскритиковал мои жалкие потуги, зато его сильно впечатлило рукописное собрание сочинений в тридцати толстых, сделанных под книжный образец тетрадях, а также мое пожизненное увлечение творчеством Александра Дюма. Уже на вторую встречу он принес и подарил мне собрание открыток с иллюстрациями «Трех мушкетеров», после чего мы жарили и уплетали на кухне яичницу с салом.
– Никогда бы не подумал, – говорил Юра, – что мушкетеры употребляли такую прозаическую пищу…
– Что ты, – возражал я, – это у них, как у отпетых холостяков, было самое что ни на есть популярное блюдо…
Иногда Юра удивлял меня какими-то не совсем понятными поступками. Как-то я встретил его в районе Новосибирской, где он проживал с молодой супругой и сыном, с огромным тюком белья.
– В прачечную несу, – объяснил он, заметив в моих глазах удивление и прочитав по губам невысказанный вопрос.
Он был, пожалуй, единственным из моих знакомых, который носил белье в прачечную. В то, еще советское время большинство обходилось домашней стиркой, и я расценил это как некую рафинированность.
Переводчик и журналист
Юрий Лифшиц по образованию был электриком. Его отец, Иосиф Яковлевич, известный в городе комсомольский активист, лично знал В.П. Поляничко и работал с ним бок о бок, участвовал в строительстве Гайского горно-обогатительного комбината. В последние годы занимал пост начальника снабжения «Восточных электрических сетей». Поэтому и детей своих он приобщал к труду. Юрий закончил Орский индустриальный техникум в 1976 году, а еще через 10 лет – энергетический факультет ВЗПИ. Но по основной специальности электромонтера поработал совсем немного, так как с детства проявилась в нем тяга к литературному творчеству. С семи лет он писал стихи. Поэтому вместо ударного труда на линиях электропередач потянулся к литературному переводу.
В своей статье «Как электрик Лифшиц с Шекспиром побратался», напечатанной в «Комсомольской правде» в 90-е годы, известный российский журналист Александр Гамов объясняет эту метаморфозу.
В своей статье «Как электрик Лифшиц с Шекспиром побратался», напечатанной в «Комсомольской правде» в 90-е годы, известный российский журналист Александр Гамов объясняет эту метаморфозу знакомством Лифшица с профессором ОГТИ, а в ту пору обыкновенным преподавателем филологического факультета ОГТИ Александром Флорей.
Сам в немалой степени увлеченный переводами пьес Шекспира и сказочных повестей Александра Милна, Александр Владимирович заразил юного литератора и увлек его на стезю переводчика. Юрий перевел не только сонеты великого классика английской литературы, но и деятельно принялся за перевод его пьес.
В начале его карьеры, помнится, присутствовали и какие-то юмористические моменты. Начитавшись модного в ту пору Набокова, Юрий ввел в ткань перевода пьесы «Отелло» такой смелый оборот: «Офелия, нимфетка ты такая…». Когда он читал свой перевод в библиотеке имени Шевченко, мы резонно возмутились и сказали автору перевода, что вряд ли великому Вильяму был известен такой образ, как нимфетка. Насколько известно, он принадлежит создателю уже бессмертной «Лолиты».
– Ну и что? – пожал плечами Лифшиц. – Перевод трансформируется с течением времени и впитывает новые речевые обороты…
Но, если я правильно помню, слово «нимфетка» из своего перевода он все-таки убрал.
Мне из его ранних произведений очень понравилась «фаллада-шутка» про Дон Жуана, опубликованная в первом сборнике орских литераторов «Радуга в камне». Там присутствует здоровый юмор. Особенно впечатлила строчка про то, как «мулла из всех последних сил на синагоге голосил». Прочитайте, не пожалеете. Другие поэмы: «Ни о чем», «Поэма о ничто», роман в жанре музыкального компакт-диска «И мы» (кстати говоря, выдвинутый на Бунинскую премию и вошедший в длинный список конкурсных работ) – не особенно меня впечатлили, поскольку это были больше экспериментальные вещи, нежели оригинальные произведения.
Примерно в это же время Юра (а если конкретно, в середине 90-х годов) начинает свою журналистскую карьеру. Вначале он работает корреспондентом отдела культуры новотроицкой многотиражной газеты «Металлург», где несколькими годами позже работал автор этих строк. Этот печатный орган в те годы имел в соседствующем с нами городе большое значение. Газета выходила на восьми полосах три раза в неделю немалым тиражом и по степени освещения городских проблем во многих сферах превосходила городскую газету «Гвардеец труда». Юрий Лифшиц освещал, разумеется, вопросы культуры, и новотроицким читателям запомнились подготовленные им тематические страницы «Местное время», «Зеркало», «Поэтический календарь», «Юморизмы-юмаразмы». Гостем последней страницы, кстати, довольно часто был коллега Юры, пародист Игорь Корень, который подшучивал над Лифшицем и часто писал на него дружеские эпиграммы.
Пишет он на радость миру,
Демонстрирует отвагу.
Переводит он Шекспира.
Впрочем… может быть, бумагу?
И еще:
Стояла очередь огромная.
У магазина «Книжный мир».
– А что дают? – спросила скромно я.
– Ю. Лифшиц. «Гамлет». Не Шекспир…
Юра не обижался. В его арсенале тоже были острые стрелы, и он писал в ответ не менее остроумные стихи.
Юра не обижался. В его арсенале тоже были острые стрелы, и он писал в ответ не менее остроумные стихи, хотя в глубине души почитал и признавал талант Кореня. Недаром, когда в начале 90-х Игорь безвременно ушел из жизни, Юра вместе со мной самозабвенно готовил в печать его посмертный сборник «С миру по строчке» и даже написал к нему предисловие.
А что касается «Гамлета» в переводе Лифшица, то ему повезло гораздо больше, чем предполагал Игорь Корень. Благодаря хорошим знакомым, он попал в репертуар Челябинского ТЮЗа и был поставлен режиссером В. Рыбаковым. По счастливой случайности спектакль шел в сезон 1991–1992 годов, когда автор этих строк учился в Челябинском музыкальном училище. Я видел афиши, но посмотреть сам спектакль не удалось.
Зато видел я в Орском драматическом, где работал заведующим литературной частью, литературный урок, посвященный Марине Цветаевой, поставленный и много раз шедший на сцене благодаря режиссеру Л. Хатько, а также одноактный спектакль «В субботу» на библейскую тему, осуществленный на сцене молодежного театра-студии «Встреча» режиссером В. Петровым.
Надо сказать, Юре Лифшицу везло на хороших творческих людей.
Надо сказать, Юре Лифшицу везло на хороших творческих людей. Еще по молодости ему оказывал творческую помощь и содействие известный в Орске книжный предприниматель В. Почиталин, намеревавшийся издать «Алису в стране чудес». Потом судьба вывела его на новотроицкого предпринимателя, создавшего газету «Орск-ТВ», где Юра был единоличным редактором. Коллега по комсомольской работе, известный предприниматель Роман Гафаров доверил Лифшицу руководство газетой «New Въдомости» (1998 г.) и директорство в издательским доме «Митаз». Юрий в течение нескольких лет плодотворно работал главным редактором Orsk.ru, привлекая к своим материалам довольно многочисленную читательскую аудиторию.
Хорошие знакомые помогли талантливому поэту и переводчику издать собрание сочинений и книгу пьес Шекспира небольшим тиражом.
Последние годы
Достигнув 50-летнего рубежа, Лифшиц попытался изменить свой образ жизни, уехал в Санкт-Петербург и занялся непривычным для него бизнесом. Однако нескольких лет хватило, чтобы убедиться: настоящее его призвание – это литература. Будучи в Питере, он издал книгу «Российское проклятие футболу», открывающую еще одно его пристрастие – болельщика. Впрочем, это издание не принесло ему желаемого успеха.
Вернувшись в Орск, Юра продолжал заниматься переводами, посещал творческие клубы «Одиссея» и «Лествица», которыми руководил я. На заседаниях, где собиралась творческая интеллигенция города, всегда с интересом слушались выступления Юры. Был он и завсегдатаем бардовского фестиваля «Бабье лето». А буквально год или полтора назад по его инициативе в клубе «Дайвер» прошел полуторачасовой творческий вечер, где Юра читал свои стихи, переводы, пел песни. Мы с балалаечником и педагогом Орского колледжа искусств Александром Карнацким деятельно ему помогали.
В 2013 году Юрий Лифшиц был награжден муниципальной премией города «Культурное наследие».
Вообще, последние годы сильно сблизили меня с Юрой. Мы вместе ходили в баню, расположенную неподалеку от его дома. И наши жены в эти дни теряли нас, поскольку эти многочасовые походы превращались в настоящие литературные диспуты. Обладая феноменальной памятью, Юра Лифшиц цитировал классиков, читал свои стихи и переводы, нередко мы спорили. Посещал он и городское литературное объединение «Сонет», где нередко его выступления превращались в так называемые лифшицкие чтения.
Последними его зрелыми работами были литературоведческие исследования по книгам М. Булгакова «Мастер и Маргарита» и «Собачье сердце», пособие переводчикам «Как переводить Шекспира. Краткое практическое руководство», где автор критически рассмотрел работу над переводами своих предшественников и современников (С. Маршака, Б. Пастернака, В. Микушевича и др.), выступил с жесткой критикой тех, чей переводческий труд показался Лифшицу недостаточно добросовестным, а также перевод грузинского эпоса Ш. Руставели «Витязь в тигровой шкуре». Все эти работы были размещены в интернете и, насколько я помню, имели читателей, почитателей и критиков. Юра дружил с массой переводчиков, живущих не только в России, но и за ее пределами, и постоянно дискутировал с ними, поддерживал творческие связи.
А дома читал свои работы любимой жене Татьяне, которая была его первым критиком.
Обидно, что непростая болезнь Паркинсона подорвала здоровье моего друга и литературного соратника. Усугубил ситуацию и ковид.
Попав в больницу в конце августа, Юра Лифшиц, конечно же, надеялся вылечиться и выйти из больницы. Я, как мог, поддерживал его. Увы, силы Юры оказались на исходе, и вечером 5 сентября его не стало… Совсем немного не дотянул он до своего 64-летия.
Незаконченными остались некоторые прозаические работы Юрия Лифшица, восьмая по счету в его переводе пьеса Шекспира «Венецианский купец», замысел биографической книги о Фаддее Булгарине, которую мы собирались писать совместно для серии «Жизнь замечательных людей». И если мне будет суждено написать эту работу, то я непременно сделаю на начальных страницах книги посвящение замечательному литератору и другу, с которым мы вместе собирались донести этот труд до читателя…
Александр Иванов,
член Союза писателей России,
член Союза журналистов России
Фото из личного архива автора