Взгляд из «красной зоны»
Когда передо мной забрезжила перспектива заглянуть в эпицентр борьбы с коронавирусной инфекцией в ковид-центре, трусливо защемило сердце. Коллег-журналистов из столичных изданий такими профессиональными заданиями не удивишь, а у меня внезапно страх подступил к горлу.
Вряд ли визит в госпиталь кому-то может показаться увлекательным приключением. Череда скорых, въезжающих в когда-то вполне безмятежный поселок Никель, ставшие уже привычными люди в белых мешковатых одеждах на территории и ужас в глазах ослабленных пациентов, поступивших на госпитализацию. Такова ежедневная мрачная картина у бывшего пятиэтажного профилактория никелькомбината – ныне ГБ № 1. А что внутри «красной зоны»?
На первый взгляд, помимо отсутствия кондиционирования, ковид-центр мало чем отличается от обычной больницы. Те же палаты, те же койки и минералка на тумбочках. Разве что усталые глаза медиков на посту больше полны отчаяния и надежды, нежели в докоронавирусные времена. А как описать словами мертвецкую слабость и взгляд тяжелых больных, которые не могут дышать, но цепляются за жизнь?
Перед посещением палат и после общения с больными медикам приходится обрабатывать защитные костюмы дезсредством
Всего за три минувших месяца в горбольнице № 1 из-за распространения коронавируса произошло сразу несколько метаморфоз. Сначала здесь открыли пульмонологическое отделение, которое спустя месяц в срочном порядке перепрофилировали в первый в Орске ковид-центр.
Сегодня здесь уже наработан опыт диагностики и, самое главное, лечения коронавирусной инфекции, медики прошли испытание сразу несколькими производственными массовыми вспышками и семейными очаговыми заражениями. Десятки больных уже выписаны после выздоровления. Все рады бы закончить уже эту борьбу с заразой, однако статистика заболеваемости неуклонно идет вверх.
– В мае в нашем ковид-центре было 60 коек, – рассказал заместитель главного врача по медицинской части ГБ № 1 Дмитрий Банчужный. – Чуть позже их стало 70, затем добавилось еще 20, наконец количество выросло до 120. На самом деле больных еще больше.
С помощью пульсоксиметра проверяется насыщенность крови кислородом и срочно принимаются меры
А сколько врачей? Всего 6 и, конечно, медицинские сестры и санитары. Весь медицинский персонал был вынужден экстренно переучиться, чтобы оказывать помощь при инфекции COVID-19. Никто из медицинских работников ГБ № 1 не сошел с дистанции, все смело взяли на себя новую роль.
– Не боялись ли мы? – задумался Дмитрий Александрович. – Бояться надо. Каждый четверг персонал сдает тесты на коронавирус. Лечение классическое, как и по всей стране. Чем раньше назначается терапия, тем она эффективнее. Все препараты есть в нужном количестве и, конечно, имеются средства защиты медиков.
Сегодня здоровые орчане от неверия и усталости начинают уходить в отрицание. Но это не уменьшает сложности борьбы с коронавирусом. Наши врачи лечат, справляются, и результаты весьма неплохие.
Кто-то из госпитализированных переносит коронавирус, чувствуя себя удовлетворительно, но иммунитет у всех разный и стопроцентной гарантии благополучия не дает. Далеко не всегда молодые болеют легко. Их организм реактивнее, поэтому последствия могут быть более катастрофичными. Пожилые же имеют меньшие компенсаторные резервы, быстрее истощаются.
Пока тяжелые больные лежат под капельницами, кто-то еще сомневается в существовании коронавируса
Кому-то приходится даже пережить состояние с непонятным и грозным названием «цитокиновый шторм». Это когда на фоне коронавируса уровень цитокинов в крови резко возрастает, что приводит к чрезмерной реакции организма на возбудитель, и он начинает бороться сам с собой. К счастью, есть дорогостоящие препараты для блокировки избыточной реакции организма на внедрение вируса. Больных удается спасти.
Место, куда попадают самые тяжелые пациенты, это реанимация, но, к счастью, процент таких больных невысок благодаря выстроенной системе профилактики, тому же режиму самоизоляции и молниеносной перестройке всей системы медпомощи.
БЛИЦ-ОПРОС
Дмитрий Банчужный
– Дмитрий Александрович, вы живете на работе?
– Приходится иногда ночевать, а если возвращаюсь домой поздно, то уезжаю на такси. Я – в маске, с влажными салфетками, таксист – без. По дороге водитель пытается убедить меня, что никакого вируса нет… Мол, ерунда все это и придумка. Кто я и откуда еду, он так и не узнает. Этично ли его приглашать на экскурсию?
– Вы ожидали, что Орска проблема коснется так серьезно?
– Да, мы с коллегами еще в феврале просчитали такую возможность, были знакомые и в других странах. Да и военная эпидемиология знакома еще со студенческой скамьи.
– ИВЛ уже применяли?
– Неинвазивные маски – да. Это максимально эффективно. Часто удается спасать тяжелых.
– Советы орчанам продолжают сохранять актуальность, особенно в силу их невыполнения. Что порекомендуете?
– Не надо собираться на свадьбы-сабантуи, следует продолжать общаться с узким кругом родных. Человек ведь может быть здоров, но принести в гости вирус на грязных руках. Помимо применения масок, можно полоскать нос солевым раствором, а если был контакт с заболевшим – капать гриппферон. Могу твердо сказать: коронавирус есть, пневмония протекает сложно и к хорошему не приводит. К примеру, если поражено 44 % легких, в идеальном варианте фиброз и зажившие рубцы останутся на 10-15 процентах. Рубец не рассосется и не восстановится никогда.
Юлия Замятина,
корреспондент
