Воспоминания орчан о войне. Брат мог остаться, но ушел добровольцем
Дети войны. За этим словосочетанием стоят судьбы, искалеченные болью и страданиями.
Сегодня все меньше остается участников войны, но их дети, младшие братья и сестры, те, кто родился в предвоенные и военные годы, хранят свои воспоминания, связанные с событиями Великой Отечественной. Как выживали в те нелегкие годы, как провожали на фронт близких – об этом в нашей новой рубрике.
– Дети и война – несовместимые понятия, – отмечает член Общественной палаты Орска Маргарита Зубарева. – Страдания, голод, смерть родных рано сделали нас взрослыми. Мы, дети войны, получили большой удар. Может быть, слишком сильный для маленького человека, ведь начало войны для многих, как для меня, совпало с началом жизни.
Трудно сейчас представить, каково это – жить во время войны. Мы преодолевали трудности и умели радоваться малому, главное – не унывали. Взрослели, не успев побыть детьми, потому что наше детство было с лихвой наполнено взрослыми проблемами. Я не помню своего брата Николая, который добровольцем ушел на фронт в семнадцать с половиной лет. Знакома с ним только по фотографиям в семейном альбоме. Но я помню горькие слезы своих родителей, которые очень тяжело переживали его потерю. Он погиб под Смоленском в ходе ожесточенных боев осенью 1943-го, в звании старшего сержанта. Ему было всего восемнадцать. Многие там полегли. Как рассказывала мама, как показывали в фильмах, был приказ не отступать, ведь позади – Москва.
Мама очень не хотела, чтобы брат уходил на фронт, стоя на коленях, умоляла его остаться. Тогда наша семья жила в Красноярском крае. Отец руководил нефтебазой. Его на фронт не взяли, у него была бронь. И сын мог остаться по брони, но Николай категорически отказался. На фронт он отправился добровольцем. Мог ли крепкий парень-сибиряк усидеть дома, когда многие его сверстники шли защищать Родину?
Так как Николай Кирбятьев хорошо умел стрелять (вместе с отцом до войны не раз ходил на охоту на зайцев), он попал в 210-й стрелковый полк, в 82-ю стрелковую дивизию.
– Родители рассказывали, что, уходя на сборный пункт, он напоследок взял меня на руки и крепко обнял. Тогда мне было всего 3 месяца… – отмечает Маргарита Александровна. – Потом семья переехала в Оренбург. Брат успел написать с фронта несколько писем, но сохранилось всего одно. Теперь оно – настоящая семейная реликвия.
Маргарита Александровна вспоминает, как уже после вой-ны в областном центре были огромные трудности с покупкой хлеба, за ним приходилось стоять часами.
– Ночью в очереди стояли старшие, днем – мы, младшие дети, – рассказывает наша собеседница. – И воду сами носили с колонок. В те годы все жили открыто, двери почти никогда не закрывались. Дети постоянно ходили друг к другу, дружили, не помню ссор. Напротив нашей школы № 22 в Оренбурге был детский дом. Детдомовцев узнавали по одинаковой одежде. Им было хуже, чем нам, так как у нас были родители, сестры и братья.
Некоторые наши педагоги прошли фронт, имели ранения и инвалидность. Про войну они не рассказывали, больше беседовали про жизнь. Они были для нас образцами доброты, порядочности, что повлияло на всю дальнейшую жизнь, на наше оздоровление после страшной войны.
Редакция «ОГ» приглашает «детей войны» делиться своими воспоминаниями. Если вам есть что расска-зать о своей непростой судьбе, о том, как провожали на фронт своих близких, как выживали в сложнейших условиях, пишите нам по адресу: ул. Станиславского, 2а, пом. 2, или звоните по телефону 25-05-80.
Людмила Светушкова,
выпускающий редактор